Мое интервью вышло в Пражском Телеграфе. Из Праги пишут, что читают его прямо сегодня :-)
В ГОСТЯХ У ПРАГИ
Разговор с Кафкой, или На каком языке говорит Прага?
Женя Тен сочетает в себе, казалось бы, невозможное. В ней борются два человека – художник и филолог. Мама у неё белоруска, отец – кореец. Выросла она на Крайнем Севере, в снежной Нягани. Живёт и работает в суровой Тюмени. При этом всей душой любит тёплую и свободную Прагу. И всегда с огромной радостью приезжает сюда.
Женя, когда пришло понимание, что вы хотите стать художницей?
В три года. Пришла к родителям и заявила, что я в этом мире, чтобы рисовать. Все удивились, но никто не спорил. Это очень трудно, я – Овен (смеётся – авт.). На меня вообще с детства никогда не давили в плане учёбы. Мама говорила: «С математикой не получается, зато ты стихи великолепно читаешь. Делай то, к чему есть талант». Самое же страшное папино ругательство – спокойный взгляд, из-за которого хочется провалиться сквозь землю. Я хотела бы перенять это. Семья у меня многонациональная. Мама – белоруска. Папа – кореец. Два совершенно разных мира, которые столкнулись, переплелись и образовали семью. Я очень им благодарна. Учиться рисовать я начинала изостудии в Нягани. Первый педагог – Галина Николаевна Чернова, удивительный человек, тонко чувствующий. До сих пор поддерживаем с ней тёплые отношения. Мне она дала самое главное – самодостаточность и спокойствие. Если все рисовали натюрморт из геометрических фигур – гипсовый шар, куб из металлические проволоки, а у меня не было настроения, то я могла рисовать ногу своей соседки, которая оперлась на мольберт. Галина Николаевна никогда не ругала за это и давала возможность делать то, к чему лежит душа и настроение.
Спокойствие и свобода – понятно. одиночество для художника обязательно?
Оно помогает творить. Одиночество – атрибут, который должен быть с творцом. Человек начинает рефлексировать, и это выливается в какой-то творческий продукт. У тебя может быть большая семья, но если тебе надо – ты закрываешь дверь и говоришь: «Не входите, надо побыть одному». В моём случае это важно.
Какое первое впечатление было от знакомства с Прагой?
В моей жизни две любви одинаково сильные – искусство и Прага. Причём во втором случае это не была любовью с первого взгляда. Лет 15 назад я прилетела в Прагу зимой. Осталось ощущение красивого, но замкнутого в себе города. Мы, как на светском приёме, увидели друг друга, кивнули, но не подходили близко. Мне было некомфортно: жили не в центре, нужно было долго ехать, это тоже наложило отпечаток на восприятие. Что-то просто не успели увидеть. Потом прошло полгода, всё это аккумулировалось во мне, и в какой-то момент я сказала: «Нужно снова ехать в Прагу». Это было очень стойкое ощущение. И это было странно. Поездка пришлась на март, он был очень прохладный, ветреный, дождливый, со снегом. Даже сами пражане отмечали это. Но у меня было ощущение абсолютного цветения и счастья. Несмотря на то, что этого не было в реальности, это было в моей голове. Я уверена: так и действует любовь. В этот раз мы с Прагой встретились и обнялись, как старые друзья. у каждого свой диалог с городом. о чём говорите вы? Я люблю города через искусство, но близко мне в первую очередь современное искусство. Мне нравится смотреть на арт-объекты не в павильоне, а на улице. Например, на одной из улиц «висит» Фрейд. Ты идёшь, поднял глаза – и вот тебе привет. Или вечером видишь: светит фонарь. Подходишь ближе – в одном из трубоотводов скульптура человеческого эмбрион, который светится. И когда нет за плечом экскурсовода, который объяснит смысл, ты сам разговариваешь с городом. И это честный, хороший и очень родной для меня разговор. Я с Прагой говорю без переводчика.
Есть у пражан какой-то особый менталитет, который позволяет создать и сохранить такую неповторимую атмосферу?
Я думаю, это определённая свобода духа, детскость и незашоренность. У пражан свой юмор, он отличается от всего остального, они достаточно ироничные люди. Только с таким восприятием можно создавать неповторимые шутки, что-то принципиально иное. Плюс, наверняка, лояльное отношение властей к этому.
Один из ваших любимых писателей – Кафка. с ним диалог состоялся?
Он длится не первый год. Я всегда навещаю его, люблю места, где он жил, и памятники, связанные с ним. У меня есть мистическая история. Как-то перед тем, как возвратиться в отель в Праге, я долго блуждала, в каких-то дебрях оказывалась. Когда рассказала историю моей знакомой, знатоку Праги, она сказала: «Женя, ты постоянно шла к последнему месту, где жил Кафка. Видимо, тебя что-то притягивает». И я, выходя в очередное утро из дому, сказала: «Дорогой Франц. Я к тебе приду обязательно, но можно я сейчас сделаю все дела, без всяких блужданий, а потом в конце недели тебя обязательно навещу». В этот же вечер я легко вернулась домой. На той развилке, с которой, видимо, я обычно сворачивала, на этот раз стоял огромный жёлтый знак, где была подписана и указана стрелкой моя улица.
Что вас привлекает в его творчестве? Он очень тонкий восприимчивый человек. Работал, как транслятор, чувствовал многие вещи, которые произойдут. Так же, как Энди Уорхол одной фразой «Хочу быть человеком-машиной» определил весь наш XXI век, Кафка в своей переписке, дневниковых записях рассказывал, что ему снился чудовищный сон, про то, что живых людей закидывают в гигантские печи. Буквально через 20 лет пришёл фашизм.
Кафка повлиял на ваше творчество? Мне близко мнение Пруста о том, что искусство и литература не воспитывают в человеке доброе и вечное, но помогают ему вызреть. Если зерна нет, сколько бы хороших книг про добродетель, честь, достоинство ты ни прочёл – этого не будет. Все мастера, которыми я себя окружаю, помогают мне вызреть. Один из них, безусловно, Кафка.
Последние годы многие люди, совершенно не связанные, казалось бы, с искусством начинают лепить посуду из глины, плести из бисера, берут в руки краски и кисть. Как вы к этому относитесь?
Просто отлично! Сейчас многие из тех, кто перешёл тридцатилетний рубеж, всю свою жизнь много работал, обеспечен финансово и имеет свободное время, хотят себя реализовать творчески. Есть спрос – есть предложение. Вокруг огромное количество вариантов: онлайн-, офлайн-школы, выездные мастер-классы. В один из приездов в Прагу я проводила такой творческий курс. Это было недельное обучение по нескольким дисциплинам. Мы делали традиционные зарисовки города. Ведь в Прагу нужно ехать, в том числе, чтобы её рисовать. Были акварель, коллаж, мой любимый леттеринг – рисование букв. Мы искали, какой шрифт всё-таки подходит Праге. Это какой-то запланированный проект? Скорее экспромт. Накануне поездки в Прагу, за месяц-два, списались с моей пражской знакомой, она гид-экскурсовод. Решили, что до обеда будет обучение, после – экскурсионная программа. Пришли несколько учеников. Это не были художники, просто увлечённые люди. Им нравилось познавать город именно так. Пленэр был каждый раз на новом месте: в Музее искусств Чехии, в центре, в пражских дворах, на лавочках и в кофейнях. Было много импровизации.
Есть желание продолжить?
Безусловно. Важно, что участникам понравилось. Одна из моих учениц уже третий раз была в Праге и сказала, что только во время художественных мастер-классов открыла для себя город по-настоящему. Её впечатлила Прага в контексте искусства.
Из неоконченной книги Жени ТЕН
«Я люблю Прагу со всеми её крышами и головами на крышах, мостами и башнями, запертыми калитками, странными памятниками и чудаковатыми горожанами, подсаживающимися к тебе на лавочке. Я люблю сидеть в итальянской пиццерии, что в Йозефовом квартале, и смотреть, как время уходит в закат. В этот момент я всей кожей ощущаю тех, кто жил здесь до меня, – Муха, Гашек, Дворжак, Сметана, Чапек и, конечно, мой Кафка. Это удивительное, ни с чем не сравнимое чувство печали по тем, кого ты никогда уже не встретишь, но чьё незримое присутствие ты всегда ощущаешь рядом. Каждый раз, когда мне необходим хороший отдых, которого в ближайшее время не предвидится, мне снится Прага. Сон, который начинается с того, что я выхожу из метро на станции ”Йиржиго з Подебрад”, всегда хороший».
«По ту сторону самолётного окна остались Карлово намести и Страговский монастырь, астрономические часы, костёл Девы Марии Снежной и мои Винограды, маленькие улочки, чьих названий я даже не запомнила, антикварные лавки, городские легенды и местные чудаки... По ту сторону иллюминатора я в очередной раз оставила своё сердце. Как говорил мой дорогой Кафка: "Прага тебя никогда не отпустит, у этой матушки те ещё клешни. Вот если бы поджечь её с обоих концов, на Вышеграде и на Градчанах, может быть, тогда мы и смогли бы отсюда вырваться". Но, сдаётся мне, не смогли бы, не смогли бы даже и в этом случае…»
«…в Винограды я теперь доберусь, кажется, даже с закрытыми глазами. Так будет всегда. Мой дорогой Франц, в этот раз в Праге я смотрела своими, но твоими глазами. Я хотела оставить тебе записку, но не знала, под какую из дверей её положить: так много домов и мест, связанных с тобой. Поэтому пусть это будет моя мысленная записка, которую, я надеюсь, ты получишь и прочтёшь: В Праге хорошо, но в августе много туристов. Трдельники начали делать с наполнителями, и это ещё вкуснее, чем раньше. В костёле Девы Марии Снежной по-прежнему пахнет, как в бабушкином шкафу, и этот запах – карамели, печёных яблок, старого тряпья и пожелтевших писем – навевает на меня ностальгические детские воспоминания, от которых я не могу сдерживать слёз, так что каждый раз, придя туда, я плачу. Я думаю, ты меня понимаешь. Я была в домике на Златой улочке, где ты писал свои романы и рассказы, там теперь сделали магазин и торгуют твоими повестями и открытками, а дверь в комнату закрыта, я проверяла. Я ужасно соскучилась и села вновь перечитывать твои дневники. Не знаю, что там, где ты, но я надеюсь, что ты есть здесь, где я…»
«Это лето крошится льдом в стакан с грейпфрутовым лимонадом, отбивает время астрономическими часами на башне Староместской ратуши, ведёт отсчёт ступеньками на Пороховой, полуоткрытой дверью приглашает в домик Кафки, манит абсентными лавками, а к ночи бродит бледным призраком, пугает полуночных туристов. Оно дрожит летящими вагонами метро прямо под твоим стулом, пока ты неспешно сидишь в летнем кафе и ещё не всё понял, улыбается наливающими чай официантами и пытается говорить на русском. Господи, у меня к тебе только спасибо и просьба: пусть это лето продлится как можно дольше – пусть я как можно дольше не всё буду понимать».